|
История Эльмо и Майд
Гномы ковыляли с мотыгами, забавно прихрамывая на своих коротких ногах, свет факелов отдалялся все дальше и дальше. Ему не нужен был свет, ведь эльфы прекрасно видят в темноте, а тем более он, привыкший к горным глубинам. Пещеры были хороши. При взгляде на такую красоту даже у него проснулась тяга к творчеству, ладони зудели знакомым жжением, и голова слегка кружилась от образов. Странно… Было время, когда он был уверен, что больше не сотворит ничего. Майд… Короткое, простое и светлое имя. Она была рождена дарить радость и тепло, она любила всех и была прекрасной матерью. Воистину нет имени тому злодейству, что прервало ее жизнь.
– Зачем ты пригласил меня? – Ты забавная. – Ты красив. А я нет. Не причиняй мне боль… – Не бойся, тебя никто не тронет. Смотри! – Луннелл… Весь в росе… – Я люблю этот цветок. Он похож на тебя – неброский, но милый. – Несмешно. – Я не шучу. Я пытаюсь сказать тебе что-нибудь приятное. – Не обманывай. – Я не обманываю. Мне хорошо с тобой. – Я знаю твоих братьев… – Их знают все. – …И знаю, на что они способны. Ты не такой, но все же их крови. – Я совсем не похож на своих братьев. – Я тебе верю…
– Манвэ Великий! Что это?! – Тебе тоже нравятся луннилл. Я знаю. – Они мне нравятся, но чтобы так! Ты сорвал всю поляну! – Нет, не всю. Только половину. – Как они пахнут… – Они похожи на твои глаза. – Неправда. – Правда. Мне виднее.
– Тебе тепло? – Да, не беспокойся. – Я могу снять плащ. – Я же сказала, не беспокойся. – Красивое небо, правда? – Правда. Я и не знала, что оно может быть таким темно-сиреневым. – Ой, надо же… – Что такое? – Вон там, в низине. – Что? Я не вижу. – Погоди… – Эльмо? Эльмо, что ты там нашел? – Не поверишь! Сейчас принесу. – Ой… Какой красивый… – И пушистый! – Эльмо… Мне так нравится! – Майд… Я все ради тебя сделаю. – Ну зачем ты так… зачем ты это сказал? – Почему ты мне не веришь? – А как же наша кровь? – Мы одинаковы. Майд… Майд, не молчи. – Ты… Ты мне… Мне хорошо.
– Стой! Сто-ой! Я больше не могу. – Я и сам запыхался. Ну давай еще чуть-чуть, речка совсем рядом. – Если ты очень хорошо попросишь. – Прошу. Очень прошу. Посмотри на коня – он вовсе не прочь скакать дальше. – Хорошо, уговорил. – Майд! Быстрее! – Сейчас! – Видишь – мы почти добрались. Сюда. Еще. Налево! Осторожно, тут… Майд!!! Родная! Ты в порядке? – Да… Кажется. – Перевернись на спину. – Я… почти… – Как ты? Дай посмотрю… Здесь не больно? – Это пустяк. Подумаешь, упала. – А тут? Майд… – Эльмо… – Милая, как же я испугался. – За меня? Ты и вправду… Ты такой красивый… – Звездочка ты моя… Как холодны твои руки. Дай я их поцелую. – Эльмо, я… ах! – Любимая. Можно я… я осторожно. – Я боюсь. – Не надо. Все будет хорошо, родная.
– Эльмо, любимый… – Я женюсь на тебе. – А твои братья? Они допустят такой брак? – Они не смогут мне отказать. Я счастлив только с тобой, в твоих глазах мне открывается мир, и мое сердце будто расцветает. Мои дети будут похожи на тебя… – Твои дети… – Наши дети. – Я всегда хотела детей. Эльмо, милый, я так счастлива. – Это наше общее счастье, Луннелл. Можно я буду так тебя называть? – Луннелл… Мне нравится.
– Послушай… Приложи руку. – Это чудесно. Это и есть самый ценный подарок Единого – возможность дарить жизнь. – Он уже большой. Скоро попросится на свет. – Он? – Мальчик, Эльмо. Я точно знаю. Мы назовем его Галадоном. – Галадон. Он еще не появился, но имя у него уже есть! – Я скоро стану матерью… – Он занимает много места. Тебе тяжело? – Самую малость. Но это приятная тяжесть. – Я завидую тебе. Ты все время с нашим сыном. – Скоро он родится, и ты сможешь забрать его у меня. Как ты думаешь, у него будут светлые волосы? – Думаю, да. Как твои, похожие на песок. – Нет, как твои, снежно-серебристые…
– Орофер! Не бегай все время кругами, ты надоедаешь маме. – Пусть бегает, любимый. Где Галадон? – Он опять взял коня и скачет вокруг озера. Любимое занятие в последнее время. – Пусть скачет. – Нет, это не дело, я ведь не вижу его. С тех пор, как Эльвэ уплыл, мне пришлось взять на себя часть его обязанностей, и я не знаю, что происходит в моем собственном доме. – Эльмо! – Это не упрек. – Ты справишься. Ты всегда со всем справлялся. – Мне это наскучило. Я рожден не управлять, а творить. Знаешь, какие камни я обнаружил у той горы? Словно закаменевший мед. Они так и просятся в статуи. – А что ты хочешь изобразить? – Когда я смотрю на материал, я понимаю, что можно из него сделать. – И что же? – Ящерицу. – Что? – Ты помнишь это маленькое создание на камне возле нашего тополя? Там, где мы… обычно… проводили время? – Там, где мы любили друг друга? Помню. Она была такой маленькой, такой испуганной. У нее были забавные глаза. – Я хочу сходить туда еще раз, посмотреть, вдруг она опять вылезет. – Милый, с той поры прошло много времени. Ящерица умерла, скорее всего. – Все равно, я хочу туда пойти. С тобой. На целый день. – А как же дела? – Один день можно обо всем забыть. Мы будем только вдвоем. – Любимый… – Иди ко мне.
– Не притворяйся, будто ничего не произошло. Эльвэ уже сказал тебе то, что завтра скажет всем. – Амдир плачет. Успокой его. – Ему не забота нужна, он голоден. Принеси его ко мне. – Посмотри, у него ушко красное… – Расчесал. Ничего страшного. Так что сказал тебе брат? – Что мы должны идти. – Но зачем? Разве нам плохо тут? Или та страна настолько прекрасна? – Он не говорил много. Но… Луннелл, я клянусь, в нем что-то произошло, что-то чужое появилось в его глазах. – Милый, но я не хочу уезжать. – Я тоже. Я родился тут, тут моя родина, я знаю все окрестности и всех зверей. – Ах… – Что такое? – Амдир сильно тянет грудь. – Так проголодался? – Он всегда так. Ничего, привыкну. – Это уже наш третий сын. Может, хватит нам мальчиков? – Это зависит от тебя. Постарайся… – И ты выдержишь все, в четвертый раз? – Милый, мне это только в радость.
– Теперь ты поняла? – Да. Кажется, да. Если все, что он говорит, правда… – У меня нет причины ему не верить. – …Тогда мы должны идти. Там яркий свет, Эльмо. Я никогда не видела света, и не знаю, что это такое. Но если он есть, и если нас туда зовут сами боги, мы должны пойти. – Раньше мы боялись их, а они оказались добры… Мне будет больно покидать эту землю. – Мы сохраним ее вечно юной в наших воспоминаниях. И творениях. Ты высек ящерицу? – Порода оказалась неустойчивой. Она рассыпалась. Но я, признаться, рад, потому что она мне не нравилась. Что-то я сделал не так.
– Орофер, возьми братика и беги к дяде. – Надо помочь маме. – Ступай, мне поможет Галадон. Луннелл, как ты? – Нормально. Надо же – так глупо подвернуться. Я всегда была неуклюжей. – Ты только что спасла нашего сына от гибели. Если бы ты упала на другой бок, ты придавила бы Амдира. Встать сможешь? – Попробую. Галадон, помоги. О-ах! Не-ет… Не могу. – Хорошо, я понесу тебя. – Где Амдир? – Я отправил его к брату. С ним все в порядке. – Он не пострадал? – Нет, любимая. – А-а… Больно. – Держись, все заживет.
– Папа! Папа, посмотри, какой красивый лес! Как он юн и свеж! Я хочу поселиться здесь. – Орофер, ты так говорил каждый раз, когда мы останавливались. – На этот раз я серьезно. Это место какое-то волшебное, оно говорит со мной. Каждая птица поет, каждое дерево приветствует меня… Я как будто оказался дома. – Что ж, посмотрим, что ты скажешь дня через два, когда этот лес кончится.
– Эти горы… Они так высоки, что, кажется, своими пиками пронзают небо. – Эльмо, я никогда не видела такой огромной реки. – Папа, я же говорил тебе! Это не простое место. Давай останемся. – Разве ты не хочешь идти дальше? Ты не хочешь увидеть те Древа, о которых часто рассказывает твой дядя? – Хочу… Но… Глядя на этот лес…
– Галадон, осторожнее. – Я смогу, папа, ничего. – Майд? Ты как? – Мне не стоило надевать эти сапоги, пальцы болят. Босыми ступнями я лучше чувствую землю. – Не снимай их. Не хватало еще, чтобы ты босиком ходила по снегу и острым камням. – Почему Орофер такой грустный? – Он тоскует. Тот лес настолько ему полюбился, что наш сын был готов отправиться с Лэнвэ. – А где Амдир? – Там, впереди. Не волнуйся, за ним присмотрит старший брат. – Эльмо, он так вырос… Сколько лет мы уже идем? – Я не считал. И не думаю, что это нужно. – Папа! – Что такое? – Папа, сзади! Мама!!! – Что? Отойди быстрее! Майд!!! Маааааааааааааайд!!!
Он провел руками по толстому каменному отростку. Здесь будет колонна в виде раскидистого каштана с плодами. Она будет похожа на дерево, под которым они любили лежать в часы отдыха… А тут, рядом, гладкий камень… Сверху он высечет ящерицу с рубиновыми глазами. Она встретилась им, когда мир был полон их любовью. И пусть все на свете будут говорить, что узоры на стенах Тысячи Пещер будут напоминать Благую землю. Он-то точно знает, что все это росло у Куйвиэнэн.
|
Design by © Chameleon